ностальгия прошлых лет

Мои детские и юношеские зарисовки

Стихи и зарисовки из моей юности

Читаю, смеюсь, плачу...выбираю для вас

Впервые мой литературный талант был оценен критиками в средней школе. Я училась в 7 классе, дело было на заре перестройки, и советская школа была оплотом нравственности и морали.
Я была девочкой домашней, воспитанной, и весь мой подростковый бунт проявлялся в длине юбки (это отдельная история), высоте начеса на голове и макияже в стиле «Очковая змея».
В остальном училась я неплохо, в неподобающем поведении для советской школьницы замечена не была. Периодически подвергалась процедуре насильственного умывания холодной водой при входе в школу от завуча или директора, но так как больше предъявить мне было нечего – была в школе на неплохом счету.

Тут я думаю еще уместно рассказать, что я росла в обстановке, где бранная речь была скорее исключением. Ругался только мой дед, и самое страшное слово в его лексиконе было – прохвост. Представляете, это было самое последнее нецензурное ругательство в его исполнении! И даже сосед алкаш и соседка-стерва в коммуналке, где я жила, обходились при нас, при детях, без использования всех базовых основ русского разговорного языка при выяснении отношений.
А мне периодически прилетало за использование в разговорной речи слова блин, который моя бабушка справедливо идентифицировала с известным нецензурным выражением, употребляемым нашими согражданами при любой неожиданности.

Ну так вот, в какой-то момент мы с моей подругой нашли удобный способ общаться на уроках – завели тетрадь и передавали ее друг-другу типа это неотьемлемая часть учебного процесса. А там, уж не знаю с чего, я описывала все события нашей юной, и по текущим меркам очень праведной жизни, таким заворотистым, трехэтажным матом, что портовый грузчик сдох бы от зависти, прочитав мои пассажи....
Ну конечно мы попались… учительница пошла пятнами и натурально хватала воздух ртом, прочитав первые пару страниц (до сих пор интересно почему ей не хватило первой и зачем она листала дальше) и со словами – «С родителями к директору», выгнала меня из класса.

Тут надо заметить, что росла я с бабушкой (и это тоже отдельная история), которая и пришла со мной к директриссе.
Директор школы протянула злополучную тетрадь моей бабушке – «Вот, читайте что пишет ваша внучка»
Бабушка одела очки и начала читать…. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Прочитав пару страниц, она вопросительно посмотрела на директора.
- И что вы об этом думаете? – директрисса пристально вглядывалась в бабушкино непроницаемое лиицо.
- Я думаю – бабушка спокойно сняла очки и убрала их в сумку - Я думаю, что моя внучка очень талантлива.

Больше бабушку в школу не вызывали)

— истории моей жизни

осень 1990 год

Усталые деревья стряхнули листьев грусть

Рукой махнуло лето: да Бог с ним, ну и пусть

Пусть рыжая колдунья вершит свои дела

Я ей бразды правления всецело отдала

Осенняя тревога затянет неба синь

И я пожав плечами скажу туману- сгинь

Но он упрямо пыжась, затянет паранджой

Травы хмельную сладость, смешно пыхтя: Не тронь!

любовная любовь

Как и любая юная барышня, я была мечтательна. И склонна к трагическому слогу)
Это порождало любовную лирику, которой оказалось много… Все публиковать не буду, несколько зарисовок.

Почти стихи.

Ты не пришел опять и в этот вечер

Ты затерялся в уличной пыли

Ты как Адам до самой первой встречи

В неведеньи святом теряешься вдали

Мелькнет листом осенним вновь воспоминание

Забьется в судорогах боли мысль

Нам видно бог велел постигнуть расставанье

И в бездну слез нырну я с головою вниз

Я слышу голос твой в дыхании рассвета

Твои я губы в темноте ловлю,

Я жду тебя, как в подземелье света

Как звезды любят ночь тебя люблю

И льется кровь, в глазницах сохнут слёзы

И руки пали, что до них теперь

И вновь твои снова рождают грезы

И птицей в клетке бьется боль- не верь!

Ты не придешь ведь ты уже не волен

Сказать себе признаться и любить

Ты жизнью этой без меня доволен

Зачем тебе заботы приносить

А я паду, как лист опавший на подмостки

Умру актрисою несбывшейся любви

И одеялом красок бесполезных

Меня накроют ночи лепестки

В последнем акте ты вздохнешь украдкой

Сентиментально скажешь- это жизнь

И все пойдет привычно так и гладко

И звёзды ночи вновь закроют неба синь

И вновь одна, вся жизнь давно разбита

Хрустальный хлам души ты где то позабыл,

Не обернувшись даже видно не заметишь,

Как сердцу моему ты дорог был.

Сентиментальность мне присуща, знаю

Но слезы ветром в поле я утру,

Как жизни миг я мглу ночную призываю

Тебя не встретив в ней я вновь умру ней

Восставшая из пепла и живая,

В глаза твои бездонные взгляну

И может быть вкушая, лжи пороки

В твои объятья, милый упаду

Пусть буду лишь игрушкой развлечением,

Пусть боль обиды заслонит глаза

Но верю что потом раскину крылья

И уплыву, подняв все паруса

Мелькнет листом осенним вновь воспоминанье

Забъётся в судорогах боли мысль

Нам видно Бог велел постигнуть расставание

А без тебя что жизнь? Дорога вниз!

1990 год